Героическая история Аджиба, Хариба и Сахима
на заре Эль-Джамркан велел навязать бубенчики всем верблюдам своим, коих было у него более двадцати тысяч, и погнать на лагерь язычников.
Услышав этот ужасающий шум, лошади язычников заметались и втоптали в землю все шатры вместе со спавшими в них.
А в это время к Эль-Джамркану присоединился Саадан со своими людьми, и ударили они вместе по язычникам, и кровь заструилась потоками на землю.
И Эль-Джамркан бросился на Эль-Курджана и так ударил его дубиною в грудь, что тот повалился мёртвым на землю, как пальма.
И было перебито многое множество язычников, а оставшиеся пустились в бегство.
И беглецы доложили царю своему об уничтожении войска и о смерти сына его.
Услыхав эту весть, Эль-Джаланд бросил на пол корону свою и стал бить себя по лицу так, что кровь пошла у него из носа.
Придя в себя, он велел своему визирю написать письмо всем подвластным царям, чтобы они собрали все войска свои и вели бы их к его городу.
Но в это время Эль-Джамркан и Саадан подходили уже к городу.
И накинулся Эль-Джаланд на Аджиба и сказал ему:
– Иракская собака!
Это ты принес на нас беду; и если я не отомщу врагу моему, то ты умрешь ужаснейшею смертью.
Услыхав слова эти, Аджиб чрезвычайно испугался и ночью ушел тайно из лагеря с немногими оставшимися людьми своими и отправился он искать помощи у царя Яруба бен-Катана.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила девятьсот тринадцатая ночь, она сказала:
а другое утро Эль-Джаланд выехал с войском в двести шестьдесят тысяч человек.
А Эль-Джамркан и Саадан подступили во главе сорока тысяч храбрых воинов.
И первый, открывший двери битвы, был подобный гранитной горе Саадан.
Один языческий воин выскочил на него, но Саадан бросил его на землю и закричал своим сыновьям:
– Зажарьте мне этого убитого!
И они исполнили приказание, и он съел воина и разгрыз кости его.
Тогда сто воинов сразу бросились на Саадана, но он стал работать мечом своим так, что только головы летали, и убил он из них семьдесят четыре - остальные убежали.
И послал Эль-Джаланд против него тысячу воинов, и те убили лошадь под Сааданом и взяли его в плен.
И Эль-Джаланд приказал отрубить голову Саадана, но тот напряг силы, разорвал цепи и бросился на Эль-Джаланда, но тот убежал.
Тогда Саадан, работая мечом, проложил себе дорогу и явился в лагерь мусульман, которые встретили его с великою радостью.
На другой день оба войска снова готовились начать сражение, как вдруг вдали показалось мусульманское войско, и с ним ехал сам царь Хариб.
И он сказал объединенному войску своему:
– Соберитесь с мужеством, укрепите сердца ваши и призывайте на помощь Господина Вашего, чтобы Он даровал вам победу над врагами!
А в лагере неверных заметили исчезновение Аджиба и доложили об этом Эль-Джаланду; он же, кусая пальцы, воскликнул:
– Клянусь солнцем, этот вероломный пёс убежал в степи; нам же не остается ничего другого, как только готовиться к злейшей битве.
Соберитесь же с мужеством и укрепите сердца ваши!
Тут Шахразада увидела, что близится утро, и умолкла.
А когда наступила девятьсот четырнадцатая ночь, она сказала:
а другое утро Хариб написал письмо и отправил его в лагерь неверных с братом своим Сахимом.
Эль-Джаланд распечатал письмо и прочёл в нём следующее: «Знай, о Джаланд, нет веры, кроме веры друга, и потому сделайся верующим и пришли мне собаку Аджиба, чтобы избегнуть меча и муки огненной».
Тогда Эль-Джаланд сказал Сахиму:
– Скажи господину твоему, что Аджиб убежал с людьми своими, а мы никогда не отречемся от веры своей.
И Сахим передал слова эти брату своему.
На другое утро Эль-Джамркан выехал вперед и закричал:
– Я тот, который убил Эль-Кур-джана.
Кто хочет отомстить за него?
И услыхав имя сына своего, Эль-Джаланд закричал воинам своим:
– Эй, вы, отродье блудниц, сейчас же принесите мне этого воина, чтобы я съел мясо его и выпил кровь его!
Тогда целое войско бросилось на Эль-Джамркана, но, увидев это, Хариб также кинулся на помощь ему с людьми своими, и оба войска слились, как два бурных моря, и каждый воин видел ангела смерти перед лицом своим.
И длилась борьба, пока день не пришёл к концу, тогда оба войска вернулись в шатры свои.
Между тем Сахим по приказанию брата отправился в лагерь неверных, чтобы узнать, действительно ли Аджиба не было уже между ними.
Прокравшись мимо часовых, он проник в палатку царя и нашёл его спящим; телохранителей же не было
при нём.
Сахим подошел к нему, дал ему понюхать банжа в порошке, а потом завернул царя в покрывало постели и отнес его в лагерь свой, в палатку Хариба.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила девятьсот пятнадцатая ночь, она сказала:
огда же Эль-Джаланд открыл глаза и увидел Сахима, он воскликнул:
– О царь, на мне нет никакой вины, ибо это брат твой вовлёк нас в войну и затем убежал после того, как посеял вражду между нами.
Тогда Хариб велел связать его и сторожить.
А Эль-Джамркан отправился к городу неверных, люди его взломали городские ворота, и, перерезав часовых, вошли в город и взяли его со всем добром его.
И Хариб подарил Эль-Джамркану почётную одежду и сделал его господином города Омана.
А Эль-Джаланда пригвоздили к городским воротам и пускали стрелы в него до тех пор, пока он не уподобился дикобразу.
Между тем спустя долгое время Хариб и Сахим однажды после долгой дороги прилегли между деревьями отдохнуть и вскоре заснули.
И вдруг спустились к ним два огромных мареда и, взяв их на спины, поднялись на воздух.
Причина же этого была вот в чём.
Царь джинов Мураш, у которого было четыре головы: льва, слона, пантеры и рыси, имел сына Заика, который любил молодую джинию Наджме, и оба часто принимали образ двух птиц.
Хариб и Сахим пустили в них стрелы свои.
И раненый Заика вскоре умер на глазах отца своего.
И в отчаянии Мураш позвал двух маредов и велел им принести виновников этой смерти.
Увидав Хариба и Сахима, царь джинов фыркнул так, что из ноздрей его посыпались искры, и он закричал:
– Ах вы, собаки, это вы убили моего сына в образе птицы и зажгли огонь в сердце моём!
Хариб же ответил царю Мурашу:
– Клянусь Великим Господином Единым, что мы не убивали никакой птицы!
Услыхав это, Мураш понял, что Хариб мусульманин, и он приказал людям своим:
– Принесите мне мою богиню!
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила девятьсот шестнадцатая ночь, она сказала:
|