Героическая история Аджиба, Хариба и Сахима
 когда Туман вошёл во дворец царя и рассказал ему все, что произошло с царевною Фахрой-Таджей, и царь дал Туману десять тысяч динариев и поехал вместе с ним навстречу Харибу.
И встретившись, обнялись они и приветствовали друг друга.
И царь Сабур пошёл к дочери своей, а она рассказала ему о том, как Хариб спас её из когтей людоеда из горы и добавила:
– Сделай его зятем своим, потому что он храбр и отважен.
Но она сказала это потому лишь, что сердце её льнуло к Харибу.
Отец же ответил ей:
– Разве не знаешь ты, что царь Ширад-Шах прислал за тебя сто тысяч динариев?
Он господин большого царства и имеет много людей, конных и пеших.
Но она возразила:
– Отец мой, если ты будешь принуждать меня идти к тому, кого я не хочу, то, клянусь, я убью себя.
Тогда царь пошёл к Харибу, посмотрел на него и подумал: «Клянусь, дочь моя достойна извинения в том, что любит этого бедуина».
И вернувшись в город свой, царь Сабур сел на трон и дал Харибу место по правую руку от себя.
И царь сказал царедворцам своим:
– Кто меня любит, тот подарит Харибу почётную одежду.
И тотчас почётные одежды посыпались на Хариба, как дождь.
Но, прогостив у царя Сабура десять дней, Хариб сказал:
– О царь, я сватался к одной дочери арабов и хотел бы теперь поехать к ней.
А царь спросил:
– Кто красивее: твоя нареченная или Фахра-Таджа?
И Хариб ответил:
– О царь времен, как низко раб стоит перед господином!
Но царь сказал ему на это:
– Фахра-Таджа служанка твоя, потому что ты освободил её из когтей людоеда; и она не должна никого иметь супругом своим кроме тебя.
Тогда Хариб встал перед ним и сказал, целуя землю между ног его:
– Ты царь, а я бедный человек; может быть, ты захочешь очень большой брачный выкуп за неё!
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила девятьсот пятая ночь, она сказала:
о царь возразил:
– Сын мой, знай, что, царь Ширад-Шах хочет дать за неё сто тысяч динариев, я же выдаю её за тебя и делаю тебя мечом моего царства.
Мне не надо от тебя ни денег, ни сокровищ, и не хочу я за неё другого брачного выкупа, как только голову Эль-Джамркана, царя Дашта.
Хариб же воскликнул:
– Я тотчас же поеду с войском моим против врага твоего.
Царь же думал, что если Хариб пойдёт на Эль-Джамркана, то не возвратится уже больше.
На другой день царь долго пировал с Харибом, и тот, много выпив, вышел по надобности, и возвращаясь, ошибся дорогою и попал во дворец Фахры-Таджы.
А та при виде его потеряла рассудок и повела к ложу своему, и желание охватило его, и он взял её девственность и оставался у неё всю ночь до утра.
А утром вдали показалось облако пыли, и это был Сахим со своими всадниками.
И Хариб, взяв с собой огромную свиту, доехал до брата своего, и оба слезли с коней и обнялись, а потом Сахим сказал брату своему:
– Брат мой, знай, что, когда вероломный эмир Мардас узнал, что ты взял укрепление людоеда из горы, страх охватил его, и он решил: «Если не оставлю места эти, то придет Хариб и возьмет дочь мою Махдию и без выкупа».
И взял он дочь свою, и всю семью, и всё добро своё и отправился с народом своим в Ирак, в землю Куфскую, и просил царя земли той Аджиба защищать его, а за это обещал ему дочь свою Махдию.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила девятьсот шестая ночь, она сказала:
огда Хариб услыхал эти слова, он закричал:
– Клянусь верой ислама, я поеду в Ирак и зажгу там пламя войны!
И отправились они во дворец царя Сабура, и рассказали ему обо всём происшедшем, и царь дал Харибу десять полководцев, из которых каждый имел под своею командою десять тысяч храбрейших воинов.
И Хариб, взяв с собой людоеда Саадана с сыновьями его, отправился в Ирак.
А Мардас, приехав в Ирак, рассказал Аджибу всё о Харибе и о происхождении его.
Тогда Аджиб изменился в лице; в сердце его закралось беспокойство, и он решил погубить Хариба, и сказал:
– О Мардас, отдай за меня дочь свою!
И Мардас ответил:
– Она рабыня твоя!
И Аджиб дал Мардасу за дочь тридцать тысяч динариев и сто кусков затканной золотом шелковой парчи.
И с этими подарками отправился Мардас домой, чтобы снарядить к свадьбе дочь свою.
А Хариб сделал остановку близ Джезира, первого города Ирака.
Царь же этого города по имени Эд-Дамиг был сущий дьявол, подобный искре огненной.
Он отправил к шатрам его посла своего.
И представ вскоре перед Харибом, посол сказал:
– Я посол Эд-Дамига, властителя города Эль-Джезира, брата царя Кундамира, властителя Куфы и Ирака.
И когда Хариб услыхал слова эти, слезы ручьями полились из глаз его, и он сказал послу:
– Возвращайся к господину твоему и скажи ему: «Господин шатров этих - Хариб, сын Кундамира, властителя Куфы, которого убил сын его; и он пришёл для того, чтобы исполнить кровомщение над вероломным псом Аджибом».
И посол вернулся к Эд-Дамигу и повторил ему всё, что слышал.
И царю вначале показалось, что он грезит.
И тогда созвал он вельмож своих и поехал с ними к шатрам Хариба.
В этом месте своего рассказа Шахразада заметила, что наступает утро, и скромно умолкла.
А когда наступила девятьсот седьмая ночь, она сказала:
царь Эд-Дамиг, встретив племянника своего, сказал:
– Знай, что Мардас выдает дочь свою за Аджиба!
Услыхав слова эти, Хариб едва не лишился чувств и воскликнул:
– Дядя, я не могу больше ждать; снаряжайся и поезжай вслед за мною!
И он написал Аджибу письмо, и Сахим вызвался доставить его.
И Аджиб, получив письмо, прочел следующее: «Откажись от поклонения идолам!
Если сделаешься мусульманином, я прощу тебе грех твой перед отцом моим.
Если же не послушаешь приказа моего, то я отрублю тебе голову и разорю жилища твои».
И тогда Аджиб, скрипя зубами от ярости, крикнул людям своим:
— Схватите эту собаку и разрубите на куски!
Но Сахим мечом прочистил себе дорогу и, облитый кровью, вернулся к брату своему.
И загудели трубы, и воины приготовились к сражению.
И первый открывший двери битвы был Сахим.
Играя мечом и пикою, он выехал вперёд и закричал:
– Кто хочет помериться со мною, кто выедет ко мне на поле битвы?
Тогда из рядов язычников вышел воин, подобный искре огненной, но не успел ещё он встать перед ним, как Сахим уже проколол его и сбросил с лошади.
Тогда второй вышел против него, но и этого он убил, а потом и третьего, и четвертого.
И так падал каждый, кто выходил против него, и убил он до полудня двести воинов.
Тогда Аджиб велел своим воинам броситься всем сразу, и загорелась битва.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила девятьсот восьмая ночь, она сказала:
|