Рассказ о проделках Далилы-Пройдохи и дочери её Зейнаб-Плутовки с Ахмадом-Коростой, Гассаном-Чумой и Али-Живое-Серебро
овори! Я заранее согласна на все твои условия.
Гассан же сказал:
— Если хочешь получить обратно своих голубей, тебе надо лишь исполнить желание Али-Живое-Серебро.
А он желает вступить в брак с дочерью твоей Зейнаб!
Она же ответила:
— Но я не могу заставить дочь свою выходить замуж против желания.
И если он хочет сочетаться браком с моею дочерью, то должен обратиться к моему брату и её опекуну, продавцу жареной рыбы Зораику.
И она, получив голубей обратно, рассказала Зейнаб о том, что Али предлагает ей выйти на него замуж. Зейнаб же ответила:
— Я ничего не имею против; потому что Али красив и мил, но Далила возразила:
— Я уверена, что прежде, чем Али добьётся согласия твоего дяди, тот переломает ему руки и ноги!
Али же спросил у Гассана:
— Кто такой этот Зораик?
Гассан же ответил:
— Этот рыбный торговец был прежде главою шайки, известной во всём Ираке.
Для привлечения покупателей в свою лавочку он подвесил у её входа кошелёк с тысячью динариями и велел глашатаю кричать по всему базару:
— О воры Ирака, плуты Багдада, разбойники пустыни, мошенники Египта, узнайте новость!
Кто сумеет похитить кошелёк, висящий в лавке торговца жареной рыбой Зораика, тот будет его законным собственником!
При этом хитрый Зораик устроил так, что как только кто-то касался кошелька, сейчас же приводился в действие хитрый механизм, состоящий из ряда колокольчиков.
Они поднимали такой трезвой, что Зораик слышал его даже в глубине лавки.
И он бросал в вора один из лежащих у его ног тяжёлых кусков свинца, ломая ему руку, ногу или даже разбивая череп.
Когда Али услышал такие слова Гассана, он вскричал:
— Клянусь Аллахом! Никогда не забуду я этой девушки с тёмными глазами!
Я должен попытаться украсть этот кошелёк и таким путём заставить cтарого разбойника согласиться на мою женитьбу.
И тотчас же он нарядился в женское платье, подкрасил веки сурьмой и прикрыл лицо шёлковым покрывалом.
Тут Шахразада увидела, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста тридцать первая ночь, она сказала:
н зарезал барана и положил себе на живот под платье его желудок, наполнив его кровью.
Потом он взял зобы двух цыплят, наполнил их тёплым молоком и приложил к своей груди. Чтобы ещё более походить на женщину, он положил сзади несколько накрахмаленных салфеток, устроив себе, таким образом, толстый зад.
Он сел на осла, подъехал к лавке торговца жареной рыбой и сказал погонщику:
— Как хорошо пахнет жареная рыба, и мне, как беременной женщине, вдруг сильно захотелось этой рыбы!
Принеси мне одну поскорее, чтобы я сейчас же могла съесть её, иначе я непременно выкину здесь же на улице!
Погонщик остановил осла перед лавкой и сказал Зораику:
— Дай мне поскорее жареную рыбу для этой беременной женщины: от запаха жареного у неё заметался ребёнок и грозит выскочить преждевременно!
Но старый плут ответил:
— Подожди немного! Рыба ещё не прожарилась! Если же ты не можешь ждать, то поворачивай оглобли!
Но в то время беременная вдруг громко вскрикнула, кровь хлынула из-под её одежды и наводнила лавочку.
Тогда погонщик закричал Зораику:
— Говорил я тебе! Не хотел дать ей рыбы, и вот что случилось! Ты ответишь за это и Аллаху, и её мужу!
Тогда, несколько встревоженный этим происшествием, Зораик, боясь выпачкаться в крови, отодвинулся в дальний yгол лавки и на минуту потерял из вида кошелёк, висевший у входа.
Живое-Серебро хотел схватить его, но тут во всех углах лавки зазвонили колокольчики.
Зораик подбежал и сразу понял, какую штуку хотели сыграть с ним.
Он схватил увесистый кусок свинца и бросил его в живот похитителя, крича:
— Ах ты, висельник!
На вот, получай!
И Али покатился на середину улицы и чуть было не умер на месте.
Однако он всё-таки дотащился до дома Ахмада-Коросты, где и рассказал о своей неудавшейся попытке.
Оправившись от полученного им сильного удара, Али не захотел отказаться от своего плана.
Он вымылся, вычистился, нарядился конюхом, взял в одну руку пустую тарелку, а в другую - пять медных монет и отправился покупать рыбу в лавку Зораика.
Тут Шахразада увидела, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста тридцать вторая ночь, она сказала:
н подал торговцу пять медных монет и сказал ему:
— Наложи мне горячей рыбы в тарелку!
И тот хотел дать конюху той рыбы, которая лежала на выставке, но конюх отказался от неё, говоря:
— Мне нужно горячей!
Зораик же ответил:
— Она ещё не изжарена. Подожди, я раздую огонь!
И он пошёл в заднюю комнату.
Живое-Серебро тотчас же протянул руку за кошельком; но вдруг вся лавка наполнилась оглушительным звоном колокольчиков, а Зораик бросился через всю лавку, схватил кусок свинца и швырнул им в голову мнимого конюха.
Но Живое-Серебро избежал удара и убежал, но не потерял мужества, потому что его поддерживала любовь к Зейнаб.
Он нарядился укротителем змей, вернулся к лавке, вытащил из мешка змею со вздутой шеей, принялся играть ей на флейте, а потом вдруг швырнул её в лавку к ногам Зораика.
Тот очень боялся змей и с криком кинулся в самый дальний угол лавки.
Али же бросился к кошельку и хотел схватить его.
Но он плохо знал Зораика. Тот так ловко пустил свинцом в змею, что раздробил ей голову, а другой кусок, пущенный в голову Али, попал в какую-то старуху и положил её на месте.
Тогда все столпившиеся люди закричали:
— Ты должен отцепить свой зловещий кошелёк, или мы сами отнимем его у тебя!
И Зораику пришлось отцепить кошелёк.
Он принёс его к себе в дом и велел своей жене-негритянке спрятать его в яме на кухне!
И та вырыла ямку в полу кухни и зарыла в неё кошелёк.
Зораик же лёг спать и увидел во сне, что большая птица роет клювом ямку в его кухне, достаёт кошелёк и уносит его в когтях, взвившись в воздух.
Он проснулся от страха, и разбуженная им негритянка спустилась в кухню с огнём и увидела, но не птицу, а человека, который выбегал из кухонных дверей на улицу, держа в руке кошелёк.
Это был Али, который не переставал следить за всеми движениями Зораика и которому удалось спрятаться за кухонную дверь.
Когда Зораик удостоверился, что кошелёк украден, он воскликнул:
— Клянусь Аллахом, сегодня же вечером я получу его обратно!
А жена сказала ему:
— Если ты не принесёшь его, я не отворю тебе дверей нашего дома, и ты будешь ночевать на улице!
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла, а когда наступила четыреста тридцать третья ночь, она сказала:
тогда Зораик вышел из дома и, направившись кратчайшим путём, явился к Ахмеду-Коросте раньше Али.
Он знал, что Али живёт у него, отворил дверь при помощи различных отмычек, которых был у него целый набор, запер её за собою и стал ждать возвращения Али, не замедлившего явиться и постучать по своему обыкновению.
Тогда Зораик, подражая голосу Гассана-Чумы, спросил:
— Ты кошелёк Зораика принёс? Скорей просунь мне его в щель двери, раньше, чем я отворю её; я побился об заклад с Ахмедом-Коростой, а в чём дело, расскажу после!
И Зораик, заполучив кошелёк, перебрался с ним на крышу, а потом на соседнюю, спустился по лестнице и отправился домой.
Али же долго простоял на улице; и, наконец, ударил в дверь, вошёл, разбудив всех в доме, и спросил у Гассана, в чём дело.
А тот, выслушав Али, воскликнул:
— Начинай сначала! Зораик отобрал своё добро!
Тогда Али прибежал к дому Зораика, проник в комнату, где спала негритянка с ребёнком, связал ей руки и заткнул рот кляпом.
Когда же подошедший Зораик постучал в дверь, Али, подражая голосу негритянки, сказал:
— Ты принёс кошелёк? Я отворю дверь, когда сосчитаю деньги!
Я спущу тебе в окно корзинку, а ты положи кошелёк в неё.
Заполучив кошелёк, Али удрал из дома, прихватив ребёнка.
Зораик же, потеряв терпение, выломал дверь, поднялся к жене и увидел то, что увидел.
Тогда он бросился к дому Ахмада и, обращаясь к Али, сказал ему:
— Клянусь Аллахом, что касается кошелька, то ты выиграл его! Но отдай мне моё дитя!
А Гассан-Чума ответил:
— Али готов отдать его тебе вместе с кошельком, если ты согласишься выдать за него замуж дочь сестры твой Далилы, молодую Зейнаб, которую он любит!
Зораик же ответил:
— Неужели, Али, ты думаешь, что я могу располагать Зейнаб как жареной рыбой?
Я не могу дать согласия до тех пор, пока ты не принесёшь ей приданого, которое она требует.
Знай, что она дала клятву принадлежать только тому, кто принесёт ей в виде свадебного подарка затканное золотом платье молодой Камарии, дочери еврея Азарии, а также её золотой венец, золотой пояс и золотую туфлю.
Тут Шахразада увидела, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста тридцать четвёртая ночь, она сказала:
|