Рассказ о проделках Далилы-Пройдохи и дочери её Зейнаб-Плутовки с Ахмадом-Коростой, Гассаном-Чумой и Али-Живое-Серебро
царь благословенный, до меня дошло, что был в Багдаде такой ловкий и проворный мошенник, что стражи никак не могли поймать его, ибо всякий раз он ускользал от них, как ускользает между пальцами шарик живого серебра, который пытаются схватить.
И потому-то его и прозвали Али-Живое-Серебро.
До прибытия своего в Багдад он жил в Каире, и однажды, находясь в угрюмом настроении, он пошёл бродить по его улицам.
Он собирался войти в кабачок, где имел обыкновение напиваться, как увидел разносчика воды, который со звоном ударял две медные чашки, в которых подавал воду желающим пить.
Когда водонос увидел Живое-Серебро, то ударил в честь его в свои медные чашки и запел:
О путник, погляди! Вот чистая вода,
Прекрасная на вкус и свежая всегда!
Как петушиный глаз блестящая вода!
Отрада жарких уст прохладна и чиста!
И водонос налил Али чашку, предварительно выполоскав её, но тот выплеснул воду наземь, говоря:
— Налей другую!
Водонос же воскликнул:
— Если ты не хочешь пить, не мешай мне продолжать путь мой!
И он снова подал чашку Али.
Но на этот раз Живое-Серебро выпил чашку залпом и положил в неё золотой динарий.
Но водонос смерил глазами Живое-Серебро и сказал ему насмешливо:
— Счастливо оставаться, господин!
Мелкие людишки одно, а важные господа - совсем другое!
При этих словах Али схватил водоноса за платье, наградил его несколькими тумаками и закричал:
— Так золотого динария тебе мало за чашку воды?
Разве ты когда-нибудь видел человека более щедрого?
Водонос же ответил:
— Клянусь Аллахом!
Я встречал в моей жизни человека более щедрого!
Тогда Живое-Серебро спросил:
— Кто же этот человек?
Водонос же ответил:
— Садись на ступеньку фонтана, и я расскажу тебе о своём приключении.
После этого Живое-Серебро отпустил водоноса; оба они сели на одну из мраморных ступеней водоёма, положили около себя мех с водою, и водонос стал рассказывать...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста двадцать третья ночь, она сказала:
тец мой был водоносом, и когда он умер, то оставил мне в наследство пять верблюдов, мула, лавочку и дом.
Этого было более чем достаточно для счастья человека, но бедняк никогда не бывает доволен, и я подумал:
«Увеличу своё наследство торговыми делами!»
И я взял в долг товаров, навьючил их на моих верблюдов и на мула и поехал торговать в Геджасс.
Но торговал я так несчастливо, что потерял всё, что имел, и принуждён был продать верблюдов и мула для удовлетворения самых настоятельных нужд.
И сказал я себе:
«Если ты вернёшься в Каир, заимодавцы твои схватят тебя и бросят в тюрьму».
И присоединился я к каравану, шедшему в Сирию, побывал в Дамаске и в Алеппо, оттуда отправился в Багдад.
Там я пошёл к начальнику корпорации водоносов и рассказал ему обо всём, случившемся со мною.
Он же дал мне камзол, мех и две чашки, чтобы я мог зарабатывать себе на хлеб.
И я стал обходить кварталы города, кричать и распевать, как делают водоносы в Каире.
Но скоро заметил я, что в Багдаде люди совсем не чувствуют жажды, а те, которым случайно захочется пить, ничего не хотят платить!
И это потому, что вода принадлежит Аллаху!
И до самого полудня не заработал я даже на лепёшку и огурец.
И тогда я подумал:
«Лучше было бы для тебя, бедняга, умереть на родине, хотя бы и в тюрьме, нежели жить среди людей, не любящих воду».
Но в это время увидел я великолепное шествие, во главе которого ехал всадник: вид его был ужасен, и все кланялись ему до земли.
Тогда я спросил:
— Кто этот всадник?
И мне ответили:
— Это шествие Ахмада-Коросты, начальника полиции, правой руки халифа, охраняющего порядок в городе.
Тогда я принялся кричать нараспев по египетскому обычаю, и Ахмад, заметив меня, подъехал и сказал:
— О брат-египтянин узнаю тебя по твоему пению.
Дай мне чашку твоей воды!
Я же рассказал ему свою историю.
Тогда он закричал:
— Так будь же дорогим гостем в Багдаде!
И он дал мне золотой динарий и сказал людям:
— Поручаю этого земляка моего вашей щедрости!
Во всё время его пребывания в Багдаде такова будет плата каждый раз, как он даст нам напиться!
И в течении нескольких дней моя коробочка наполнялась несколько раз.
Сосчитав динарии, я увидел, что их было более тысячи!
И тогда я подумал:
«Пора вернуться на родину, о водонос.
Потому что как бы ни было хорошо в чужих краях, на родине ещё лучше!
К тому же у тебя долги, и их следует уплатить».
И я пошёл проститься с моим благодетелем, которому прочитал такие стихи...
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста двадцать четвёртая ночь, она сказала:
В чужой стране жилище чужестранца
Подобно зданью на песке сыпучем,
Чуть дунет ветер, зданье упадёт,
И чужестранец далее уходит!
К чему тогда и строить этот дом?!
атем я сказал Ахмаду о моём намерении вернуться домой.
В ответ он дал мне сто динариев и сказал:
— Мне бы очень хотелось дать тебе одно поручение.
Возьми это письмо и отдай его каирскому товарищу моему, Али-Живое-Серебро, и скажи ему:
— Твой старшой шлёт тебе добрые пожелания!
Он теперь у халифа Гарун-аль-Рашида!
Прибыв в Каир, я уплатил своим кредиторам свои долги и опять сделался водоносом, каким и теперь меня видишь, о господин мой!
Когда водонос окончил свой рассказ, Али обнял его, как брата, и сказал:
— Прости мой гнев.
Превосходящий меня щедростью есть бывший старшой мой.
Я Али-Живое-Серебро, которого ты разыскиваешь!
Радуйся в душе своей, освежи глаза и сердце свое и дай мне письмо моего старшого!
Тогда водонос отдал ему письмо, и он прочёл следующее:
«Привет Ахмада славнейшему и первому из детей его, Али-Живое-Серебро!
Знай, что наш халиф Гарун-аль-Рашид назначил меня начальником полиции, поручил охрану города и предместий и дал жалованье по тысяче динариев в месяц.
И если ты хочешь открыть себе дверь к почестям и богатствам, тебе стоит только приехать в Багдад к твоему старому другу.
Я обещаю доставить тебе милость халифа, место, достойное тебя и нашей старой дружбы, а также жалованье, равное моему собственному.
Приезжай же, сын мой, ко мне и дай насладиться моему сердцу желанным присутствием твоим.
Да будут мир и благословение Аллаха над тобою».
Прочитав это письмо, Али протанцевал фантастический танец на ступенях водоёма.
Потом он развязал кожаный пояс и высыпал все находившиеся в нём золотые монеты в руки водоноса из благодарности за радостное известие.
После этого он нарядился в длинный дорожный плащ с широкими рукавами, заткнул за кожаный пояс два кинжала и нож, вскочил на лошадь и ускакал.
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста двадцать пятая ночь, она сказала:
ступив в Багдад, Али принялся искать жилище своего друга.
На площади он увидел мальчиков, игравших под управлением младшего из них, которого они звали Махмудом-Выкидышем, а он был сыном сестры Зейнаб.
И Али подумал:
«О людях узнают от их детей».
И он купил кусок сладкой халвы на кунжутном масле, подошёл к игравшим детям и закричал им:
— Кто хочет халвы, ещё тёплой?
И когда Махмуд-Выкидыш подошёл, он отдал ему халву, сунув ему в руку серебряную монету.
Тогда Выкидыш подумал, что человек хочет подкупить его, и закричал:
— Ступай прочь, меня нельзя купить!
Я не делаю гадостей!
Но Али сказал мальчишке:
— Дитя моё, я плачу потому, что честные люди всегда платят за услуги других честных людей.
Не можешь ли мне сказать, где живёт Ахмад-Короста?
И Выкидыш отвечал:
— Ничего нет легче!
Я пойду вперёд, а ты иди за мною.
Мальчик побежал вперёд и некоторое время спустя, чтобы никто не заметил, подцепил пальцами ноги камешек и швырнул его в дверь какого-то дома.
Али же, восхищённый его осторожностью и ловкостью, подумал:
«В тот день, когда меня назначат начальником гвардии, я призову его присоединиться к своим храбрецам».
Али же постучал в дверь Ахмада-Коросты, и вскоре старые друзья горячо обнялись.
Затем, после первых излияний и приветствий, Ахмад-Короста представил его своим сорока стражам, которые приветствовали его, как брата.
Затем Ахмад-Короста задал роскошнейший пир, и пили, и ели, и веселились они всю эту ночь!
На другое утро, когда настал час идти в Диван, Ахмад сказал Али:
— Тебе следует быть очень осторожным в начале твоего пребывания в Багдаде.
Поэтому не выходи из дома, чтобы не возбуждать любопытство здешних жителей, от которых трудно отвязаться, ибо они липки, как клей!
Не думай, что Багдад похож на Каир.
Багдад - резиденция халифа, и шпионы кишат здесь, как мухи в Египте, а мошенников и негодяев здесь столько, сколько там гусей и жаб.
Али-Живое-Серебро сказал на это:
— Неужели я приехал в Багдад для того, чтобы меня, как девицу, заперли в четырёх стенах?
Тут Шахразада заметила, что наступает утро, и умолкла.
А когда наступила четыреста двадцать шестая ночь, она сказала:
|