Али-Баба и сорок разбойников
а следующий день жители околотка были разбужены жалостными криками, возвещавшими о смерти Кассима.
А Моргана при этом придумала, как не допустить, чтобы люди видели, что покойный разделён на шесть кусков.
Она побежала к не знавшему её старому сапожнику, сунула ему в руку динарий и сказала ему:
— О шейх Мустафа, возьми всё для сшивания кожи, повяжи на глаза твои повязку и иди за мною.
А когда он засомневался, она сказала:
— Да успокоятся твои мысли!
И сунула ему в руку второй золотой динарий, который побудил его действовать.
И привела она его в погреб дома Али-Бабы, где сняла повязку с его глаз.
И когда испуганный шейх попятился, увидав то, что ему предстояло сшить, Моргана вложила в его руку ещё одну золотую монету и пообещала ему ещё одну, если он поскорее окончит эту работу.
И всё это побудило сапожника взяться за дело.
И когда он окончил его, Моргана наградила его, вновь завязала ему глаза, вывела его из погреба и проводила до дверей его лавки.
И тело Кассима было положено в гроб и доставлено на кладбище, и во время похорон ни у кого не явилось ни малейшего подозрения.
А разбойники, вернувшись в пещеру и не найдя остатков Кассима, поняли, что тайна их кому-то известна.
И они решили переодеть одного разбойника дервишем-иноземцем и послать его в город на поиски дома, в котором живёт этот человек.
Переодетый вошёл в город очень рано, и лавки были заперты кроме лавки старого сапожника Мустафы.
И когда дервиш увидел, как тот ловко работает, он похвалил его сноровку, а польщённый сапожник сказал:
— Клянусь Аллахом, я могу также сшить шесть частей покойника в глубине тёмного погреба!
И дервиш-разбойник благословил судьбу, которая ведёт его к цели.
Он сунул сапожнику золотую монету и спросил:
— А где находится тот дом, в погребе которого ты починил покойника, разрезанного на шесть частей?
И сапожник ответил:
— Я не знаю этого дома, ибо у меня были завязаны глаза, когда меня привела туда какая-то девушка.
Но если бы мне вновь завязали глаза, я, вероятно, смог бы отыскать этот дом.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот пятьдесят восьмая ночь, она сказала:
олучив золотой динарий, Мустафа позволил завязать ему глаза.
Он дошёл на ощупь до дома Али-Бабы, сказав:
— Это здесь.
Я узнаю этот дом по запаху ослиного помёта и по камню, о который я тогда споткнулся!
А разбойник вне себя от радости, прежде чем снять повязку с глаз сапожника, отметил ворота дома мелом, кусок которого взял с собою.
Но бдительная Моргана заметила на воротах белый знак и сказала себе: «Рука, сделавшая его, может быть только рукою врага!
Нужно отвратить его удар».
Она отыскала кусок мела и сделала совершенно такой же знак на воротах всех домов улицы.
И когда на другой день разбойники вошли в город, они увидели, что все ворота домов околотка были отмечены одинаковыми знаками.
И они вернулись в пещеру, где отрубили голову своему неудачливому проводнику.
Тогда предводитель разбойников сам пошёл в город к сапожнику Мустафе; он нашёл с его помощью нужный дом и хорошо запомнил, где тот находится.
Он вернулся в пещеру и сказал разбойникам:
— Достаньте тридцать восемь больших широкогорлых кувшинов из обожжённой глины.
И когда это было сделано, он сказал:
— Снимайте ваши одежды, и пусть каждый влезет в кувшин, взяв лишь оружие, туфли и тюрбан!
И тридцать семь разбойников взобрались по двое на спины лошадей, навьюченных кувшинами.
И каждый разбойник забрался в один из кувшинов и скрылся в нём.
А противовесом тридцать седьмому разбойнику стал единственный кувшин с маслом.
Предводитель разбойников натёр маслом наружные стенки кувшинов и прикрыл отверстия кувшинов пальмовыми листьями.
Затем он переоделся продавцом масла и, погнав перед собою в город коней, навьюченных импровизированным товаром, явился проводником этого каравана.
И под вечер он приблизился к дому Али-Бабы и увидел, как тот прохлаждается перед вечерней молитвой.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот пятьдесят девятая ночь, она сказала:
редводитель разбойников приблизился к Али-Бабе и сказал ему:
— О господин мой, я продавец масла, и я не знаю, где мне устроиться на эту ночь в городе, в котором я не знаю никого.
И Али-Баба в ответ взял его за руку и провёл на свой двор.
И когда кувшины были поставлены в глубине двора, Али-Баба посадил своего гостя на почётное место и приступил к вечерней трапезе.
И вскоре торговец маслом, а на самом деле предводитель разбойников, вышел, сказав, что ему надо облегчиться.
Но, окончив своё дело, он приблизился к кувшинам и, наклоняясь над каждым, говорил тихим голосом:
— Как только услышишь стук камешка о кувшин, тотчас же выходи!
Отдав такой приказ своим людям, он возвратился в дом и вскоре захрапел в приготовленной для него комнате, точно котёл прачки.
А Моргана, заметив, что её лампа на кухне погасла от недостатка масла, пошла за ним по совету нового раба Али-Бабы Абдаллаха на двор к кувшинам.
Но когда она открыла первый кувшин, её кружка ударилась о что-то твёрдое, и голос сказал:
— Ну, пора!
И потрясённая Моргана, сразу догадавшись обо всём, вначале подумала: «Мы погибли!» Но сила её волнения возвратила ей смелость, и она ответила:
— Нет, ещё рано!
Твой предводитель ещё спит.
Подожди, пока он проснётся!
И она, обойдя все кувшины, поняла, что лишь тридцать восьмой наполнен маслом, а в остальных разбойники!
Тогда она наполнила котёл для стирки маслом из кувшина и разожгла под котлом огонь.
Когда масло закипело, Моргана наполнила ведро кипевшим маслом, подошла к одному из кувшинов и вылила гибельную жидкость на показавшуюся голову.
И разбойник принял смерть без малейшего крика.
И так Моргана уверенной рукой подвергла той же участи всех сидящих в кувшинах грабителей.
А в полночь торговец маслом проснулся и начал бросать камешками в кувшины.
Но ничто не пошевелилось.
Тогда он приблизился к кувшинам, зажёг пучок соломы и заглянул внутрь.
И он увидел, что все его люди - обожжённые, дымящиеся, бездыханные тела.
И когда он понял, какой жестокой смертью погибли все тридцать семь его товарищей, он вскочил на стену двора, соскочил оттуда на улицу и бросился бежать со всех ног.
Тут Шахразада заметила приближение утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот шестидесятая ночь, она сказала:
Моргана, убедившись, что всякая опасность миновала, утром разбудила своего господина Али-Бабу, подвела его к кувшинам и попросила заглянуть внутрь.
И Али-Баба, сделав это, дошёл до пределов ужаса, но Моргана поспешила рассказать ему всё, что произошло.
Тогда Али-Баба прижал девушку к своему сердцу и сказал ей:
— Да будет благословенна мать, родившая тебя!
Отныне ты будешь во главе моего дома и старшей из моих детей!
А после Али-Баба с помощью Морганы и раба Абдаллаха закопал всех разбойников в огромной яме, вырытой в саду.
Но через некоторое время сын Али-Бабы сказал своему отцу:
— Отец мой, я не знаю, как отблагодарить купца Гуссейна, который помогает мне со времени моего устройства в лавке покойного Кассима.
И Али-Баба ответил:
— Пригласи его разделить с нами вечернюю хлеб-соль!
И купец принял это приглашение, сказав лишь, что он дал обет не касаться еды, сдобренной солью.
А Моргана, которой было поручено приготовить трапезу, не знала, чему приписать столь необыкновенный вкус и принялась раздумывать над этим обстоятельством.
И когда все блюда были готовы, Моргана внесла их в приёмную залу и вскоре вернулась, одетая танцовщицей.
И по обычаю танцовщиц на руках и ногах у неё были золотые браслеты с погремушками, а на поясе висел кинжал с длинным клинком.
Наряжённая таким образом, она начала танцевать танцы еврейские, и танцы греческие, и танцы эфиопские.
И закончив пляски, она подошла к гостю, не любящему соли.
И когда тот вытащил свой кошелёк, чтобы дать несколько монет очаровательной танцовщице, Моргана бросилась на него, как дикая кошка, и вонзила в его сердце кинжал по самую рукоятку.
И когда Али-Баба в крайнем ужасе бросился к бездыханному гостю, Моргана сказала спокойным голосом:
— Господин мой, посмотри, не есть ли этот покойник торговец маслом, не пожелавший отведать священной соли гостеприимства!
И она распахнула платье на лежащем теле, и все увидели, что это был переодетый враг, поклявшийся истребить их.
И тогда Али-Баба возблагодарил Аллаха, выдал Моргану замуж за своего сына, а тело предводителя разбойников закопал в саду.
Тут Шахразада заметила приближение утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот шестьдесят первая ночь, она сказала:
|