И вскоре он увидел отряд всадников в грозном вооружении, и по их суровым лицам и сверкающим глазам он понял, что это разбойники самого опасного рода.
Они соскочили на землю и взвалили себе на плечи тяжёлые сумки.
И Али-Баба, сосчитав этих людей, нашёл, что их было ровно сорок человек.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот пятьдесят четвёртая ночь, она сказала:
ни приблизились к подножию ближайшей скалы, и предводитель во главе вереницы разбойников вскричал громким голосом:
— Сезам, отворись!
И тотчас же скала медленно раздвинулась, все разбойники вошли внутрь, и после крика «Сезам, затворись» скала задвинулась, и отверстие в ней заделалось.
Увидав это, Али-Баба страшно удивился, но из страха быть замеченным продолжал сидеть на дереве до тех пор, пока сорок разбойников не вышли из скалы с их предводителем во главе.
Они вернулись к своим коням, вскочили на них, привязав к сёдлам пустые сумки, и уехали обратно тем же путём, которым приехали.
Когда же в лесу водворилась успокоительная тишина, Али-Баба слез с дерева, приблизился к скале и подумал: «Клянусь Аллахом!
Я хорошо запомнил формулу открывания и закрывания!
Не сделать ли и мне попытку?» И он повернулся к скале и сказал:
— Сезам, отворись!
И хотя эти магические слова были произнесены неуверенным голосом, скала разделилась и широко раздвинулась.
И Али-Баба, подчиняясь силе судьбы, вошёл в пещеру, залитую светом через угловатые отверстия, проделанные наверху.
И он увидел, что обе половинки скалы соединились, совершенно закрыв выход.
Но это не обеспокоило его, и он спокойно отправился рассматривать всё открывшееся перед его глазами.
И он увидел груды богатейших товаров, и тюки шёлковых тканей и парчи, и мешки со всевозможными съестными припасами, и огромные сундуки, наполненные до краёв серебряными деньгами, и другие, полные слитков серебра, и ещё другие, наполненные золотыми динариями и слитками золота.
И Али-Баба, который ещё во всей своей жизни не видел настоящего цвета золота и не знал его запаха, удивлялся всему этому до пределов удивления.
И придя в себя от удивления, он взял несколько мешков с золотыми динариями, дотащил их до выхода из пещеры и сказал:
— Сезам, отворись!
И обе створки каменных дверей раздвинулись, Али-Баба вышел, разыскал своих ослов и нагрузил их мешками, укрыв сверху сучьями.
И когда окончил это занятие, он произнёс формулу закрытия, и обе половинки скалы тотчас же соединились.
Тогда Али-Баба погнал перед собою ослов, навьюченных золотом, и вскоре добрался с ними до города.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот пятьдесят пятая ночь, она сказала:
огда Али-Баба вернулся домой, жена его спросила:
— О муж мой, что ты привёз в этих мешках?
И Али-Баба ответил:
— Они посланы нам Аллахом, помоги внести их в дом.
Там он развязал мешки, и из них покатилось множество золотых монет.
И Али-Баба, увидав, что жена его совершенно ослепла от этого зрелища, рассказал ей о своём приключении.
Тогда она воскликнула:
— Хвала Аллаху, пославшему нам добро, собранное грабителями больших дорог, и делающему законным то, что было незаконным!
В ответ Али-Баба сказал:
— Помоги мне выкопать яму, чтобы скрыть это золото от жадных глаз наших соседей и полицейских!
Но жена Али-Ба6ы, которая любила во всём порядок, захотела составить точное понятие о свалившемся на них богатстве.
И она пошла спросить деревянную мерку у жены Кассима, брата Али-Бабы.
Когда же та услышала слово «мерка», она крайне удивилась, ибо не могла понять, для какой цели понадобилась она этим беднякам.
И чтобы узнать это, она намазала дно мерки салом.
И когда жена Али-Бабы возвращала мерку, она не заметила один золотой динарий, приставший к её дну.
А жена Кассима, увидав его, наполнилась лютой завистью.
Лицо её пожелтело, точно шафран, а глаза потемнели, точно смола, и она воскликнула:
— С каких это пор у этих нищих столько золота, что они могут мерить его?
И когда муж её вернулся из своей лавки, она сунула ему под нос золотой динарий и закричала:
— Ты думаешь, что богат, а твой брат меряет золото, как лабазник зерно!
И когда она рассказала ему обо всём, Кассим пошёл к брату своему, показал ему золотой динарий и воскликнул:
— Где ты украл столько золота, о позор нашего дома?!
И Али-Баба не мог запираться и рассказал ему во всех подробностях своё приключение в лесу.
Тогда злой Кассим, жадность которого равнялась его гнусности, сам отправился в лес, погоняя перед собою десять мулов, нагруженных большими сундуками, ибо он решил присвоить себе все сокровища пещеры.
И он прибыл к подножию скалы, и сказал:
— Сезам, отворись!
И скала тотчас же раскололась посредине.
И Кассим вступил в пещеру, произнёс формулу закрытия, и вход замкнулся за ним.
И он наполнил золотом столько мешков, сколько могли унести его десять мулов.
Но его дух был захвачен видом сокровищ, и он позабыл слово, которое следовало произнести.
И он повторял много раз: «Ячмень, отворись!
Овёс, отворись!
Боб, отворись!
Рожь, отворись!
Горох, отворись!» Но скала оставалась закрытой.
А в это время сорок разбойников возвратились к своей пещере, как это они делали ежедневно.
Тут Шахразада заметила наступление утра и умолкла.
А когда наступила восемьсот пятьдесят шестая ночь, она сказала:
они увидели десять мулов, нагруженных большими сундуками.
И предводитель разбойников произнёс «сезам», вошёл в пещеру и схватил Кассима за лицо, а остальные разбойники отрубили своими саблями у него ноги, руки и голову.
И Кассим испустил дух раньше, чем успел сообразить что-либо, а разбойники опять принялись за разбой по дорогам.
А супруга Кассима, не дождавшись к ночи мужа, пошла с изменившимся лицом к Али-Бабе, а тот, успокоив её насколько мог, при первых проблесках утренней зари отправился на поиски брата.
И когда, произнеся волшебное слово, он вошёл в пещеру, зрелище шести кусков Кассима заставило задрожать его колени.
Но чтобы отдать последний долг своему брату, он преодолел волнение и сложил его останки в два больших мешка, и погрузил эти мешки на одного из своих ослов.
На двух других ослов он погрузил мешки с золотом и, приказав каменной двери затвориться, благополучно прибыл во двор своего дома.
И он позвал свою ловкую и смышлёную рабыню Моргану, которую с детства воспитывал как дочь свою.
Рассказав ей всю историю, он сказал ей:
— О Моргана, ты должна подумать о средстве, чтобы предать брата моего земле, как будто он умер естественной смертью, и чтобы ни один человек не мог усомниться в истинности этого!
И она отвечала:
— Слушаю и повинуюсь!
Потом Али-Баба поднялся к вдове Кассима и сумел рассказать ей всё с такими предосторожностями, что успел предупредить её крики и вопли, которые могли взволновать весь околоток.
И он предложил ей вступить в его дом в качестве второй жены, разделив с ним всё его богатство.
И она поняла благородство этого предложения и согласилась с этим.